Обзор книги Дианы Сеттерфилд «Тринадцатая сказка»
Книга идеально подходит для осени: «книга, плед, горячий чай и непогода за окном», т.к. очень хорошо передана атмосфера, в которой находятся герои, и с первых страниц начинаешь в нее погружаться. Образы героев настолько яркие, что начинаешь видеть их как живыми, а смотря впоследствии фильм, неизбежно разочаровываешься.
Это дебют начинающего автора Д. Сеттерфилд, который получился небывало популярным. В ней гармонично переплетены семейные тайны, догадки, счастливые встречи и потери, история открывается слой за слоем и за самой последней страницы не ясно, что было на самом деле. Сначала читалось как бы вразвалочку, но ближе к концу загадки нарастали лавинообразно, и остановиться было уже невозможно😊
Благодаря этой книге, теперь мы знаем секрет успеха в литературе: это завязка, развитие сюжета и развязка, идущие в правильном порядке 😊 Именно так и построено повествование, но в то же время это история в истории, где проходят две нити – рассказ действующего лица о давнем прошлом и попытка разгадать загадки этой истории другой героиней уже в настоящем.
Сюжет рассказывать не буду, скажу только, что это история о близнецах, любви к чтению, с налетом мистики и интриги. А самое главное в завязке – обещание рассказать ПРАВДУ, которая по факту оказывается удивительней любой сказки.
Я испытывала удовольствие от остроумных языковых конструкций типа:
Подслушивание под дверьми нельзя считать дурной манерой, когда это делается во имя науки, а супруга доктора демонстрировала образцовый научный подход к делу, когда это касалось изучения повадок ее благоверного…
Мы с мамой походили на два материка, очень медленно, но неотвратимо удалявшихся друг от друга; и мой отец, построив между нами мост, был вынужден постоянно добавлять все новые звенья к этой непрочной конструкции, дабы поддерживать хоть какую-то межконтинентальную связь.
Существовавшая в ее мозгу сложная система ходов, коридоров и лестничных маршей, посредством которых связывались или разъединялись отдельные мысли, обветшала и пришла в полную негодность. Ухватив мысль с одного конца, она пыталась проследить ее движение, однако мысль выбирала непростые маршруты – она лезла через дыры в стенах, спотыкалась о неожиданные препятствия и озадаченно замирала перед глубокими провалами: «Что же здесь было раньше? А разве это не…?»
Когда мой вопрос настолько отдалился во времени, что я уже начала сомневаться, задавала ли я его вообще, Аврелиус ответил: «Я здесь родился».
По книге в 2013 г. снят фильм, кто-нибудь смотрел? На мой взгляд, фильм очень сокращен и схематизирован по сравнению с книгой, некоторые нити повествования упущены или искажены, ну а концовки вообще по сути нет, хотя в книге она шикарная!
Отдельное спасибо автору за тест на настоящую любовь к книгам и чтению:
Представьте себе ленту конвейера – очень длинного конвейера, а в конце его огромную пылающую печь. И на этой ленте лежат книги. Все ваши любимые книги – все экземпляры этих книг, которые только есть в этом мире. Рядами и штабелями. Вообразите рычаг с двумя позициями: «включено» и «выключено». В настоящий момент конвейер выключен. Но рядом с ним стоит человеческое существо, положив руку на рычаг и собираясь перевести его в положение «включено». У вас есть шаг его остановить: в вашей руке пистолет. Все, что вам нужно, это нажать на курок. Как вы поступите?
ЦИТАТЫ:
Тайны невозможно хранить в доме, где есть дети
Однако реально для нас (я говорю об отцовской и моей реальности, не притворяясь, будто реальность одна и та же для всех) магазин является центром мироздания.
Умирая, люди исчезают. Исчезают их голос, смех, теплота их дыхания. Исчезает их плоть, а в конечном счете и кости. Исчезает и память об этих людях. Это ужасно и в то же время естественно. Однако некоторым людям удается избежать бесследного исчезновения, т.к. они продолжают существовать в созданных ими книгах. Мы можем заново открыть этих людей – их юмор, их манеру речи, их причуды. Посредством написанного слова они могут вызвать наш гнев или доставить нам радость. Они могут нас успокоить. Они могут нас озадачить. Они могут нас изменить. И все это при том, что они мертвы. Как муха в янтаре или как тело, застывшее в вечных льдах, чудесное сочетание обыкновенных чернил и бумаги сохраняет то, что по законам природы должно исчезнуть. Это сродни волшебству.
«Что я на дух не выношу, так это вежливость. Вот еще одна любимая добродетель убогих, если у таковых вообще могут быть добродетели. Быть вежливым нетрудно – для этого не надо обладать какими-то особыми дарованиями. Вежливость является последним прибежищем тех, кто потерпел неудачу во всем остальном. Честолюбивого человека, выбравшего себе цель и имеющего силы для ее достижения, не должно заботить то, что думают о нем окружающие. Я не могу себе представить, чтобы Вагнер лишался сна, беспокоясь о чьих-то там оскорбленных чувствах. Он был гений, и этим все сказано.
Жизнь – это компост. Весь мой опыт, все события моей жизни, все знакомые мне люди, все мои воспоминания и мечты, все прочитанные мною книги – все это годами сваливалось в одну компостную кучу и постепенно перегнивало, превращаясь в темное жирное органическое вещество.
Начало никогда не находится там, где мы рассчитываем его найти. Наша жизнь представляется нас настолько важной вещью, что мы полагаем свою историю начинающейся с момента рождения. Сначала не было ничего, а потом появился Я… Однако это не так. Человеческие жизни – это не отдельные нитки, которые можно выпутать из клубка и аккуратненько разложить на ровной поверхности. Семья – это узорчатая паутина. Невозможно тронуть одну ее нить, не вызывав при этом вибрации всех остальных. Невозможно понять частицу без понимания целого…
Рождение – это не настоящее начало. Наша жизнь с первых ее минут не является чем-то принадлежащим исключительно нам; в действительности это лишь продолжение чьей-то истории.
Люди чаще всего видят лишь то, что заранее ожидают увидеть.
С некоторой долей условности мы можем говорить о перераспределении между близнецами набора унаследованных ими качеств и черт характера. Если обычный здоровый человек в зависимости от обстоятельств способен испытывать самые разные эмоции и демонстрировать различные модели поведения, близнецы делят весь комплекс эмоций и поведенческих моделей на двоих; в результате каждому из них достается неполный набор. Один близнец может быть агрессивным и неуправляемым, а другой – податливым и пассивным. Один любит чистоту; другому в радость поваляться в грязи. У одного волчий аппетит, а другой готов по нескольку дней морить себя голодом. Так стоит ли удивляться, что Аделина отказывает себе в тех чертах характера, которые при разделе пришлись на долю ее сестры?
Два раза мне случалось вывязать у носка лишнюю пятку, и оба раза ко мне приближалась смерть, унося моих близких. Когда я сделала это в третий раз, ко мне явилась жизнь. Это научило меня не слишком доверять приметам и совпадениям.
У каждого своя история. Это как с семьями. Ты можешь не знать своих родителей, но твоя семья существует независимо от твоего знания или незнания. Ты можешь отдалиться от родственников, порвать с ними всякие отношения, но ты не вправе утверждать, что этих родственников у тебя нет. Точно так же обстоит дело с историями. Словом, история есть у каждого.
Я всего лишь человек. Как и все прочие люди, я не помню своего появления на свет. Мы начинаем себя осознавать много позже, уже выйдя из младенческого возраста, когда наше рождение представляется нам чем-то бесконечно далеким, случившимся в самом начале времен. Мы живем как зрители, которые опоздали к началу спектакля и стараются по ходу действия догадаться о событиях пропущенного ими первого акта.
Человек должен научиться воспринимать видимость без предубеждений, отбросив привычные мыслительные шаблоны. Такой подход к оценке зрительных образов представляется чрезвычайно продуктивным и многообещающим. Он гарантирует свежесть восприятия! Он обеспечивает непосредственный контакт с окружающим миром! Недаром в основе многих научных открытий лежит все та же способность по-новому взглянуть на вещи, которые до того на протяжении веков считались самыми обыденными и потому не стоящими внимания. Однако мы не можем руководствоваться этим принципом в повседневной жизни. Только представьте, какие неимоверные мыслительные усилия потребуются для того, чтобы осознавать каждую прожитую минуту как нечто новое и неповторимое! Нет, во имя достижения какой-нибудь значимой цели нам нужно абстрагироваться от посторонних мелочей; вот почему мы передаем большую часть оценочных функций тому разделу нашего мозга, который ведает предположениями, допущениями и догадками.
Купить книгу можно здесь.
